2010 г. - «Веркола»: выставка живописи Владимира и Ильи Трещевых по итогам пленэра в Верколе.

Владимир Трещёв

• ВЕРКОЛА - РОДИНА ФЕДОРА АБРАМОВА.

  В конце феврале 2010 года исполнилось  90 лет со дня рождения Федора Александровича Абрамова. По Распоряжению губернатора Архангельской области 2010-й год был объявлен в Архангельской области годом Абрамова.

  «Я родился в самом красивом месте России, для меня, конечно, красивейшем. В Архангельской области, на реке Пинеге. В краю белых ночей и бескрайних лесов. В краю былин и сказок. Я переполнен Россией, периферийной Россией, на которой держится вся наша городская жизнь. Мы в городе, может быть, только плоты в этом народном море, которое называется Россия…», - писал Ф. Абрамов.

  Верколе - малой родине писателя, столь страстно выразившего свою любовь к ней, - посвящается эта выставка. Экспозиция состояла из живописных работ Владимира и Ильи Трещевых, отобразивших красоту одного из самых больших и живописных пинежских сел; и фотографий Рудольфа Кучерова, представившего в своих работах Федора Абрамова – Человека, Творца, Гражданина!

  Фотографии предоставил Литературно-мемориальный музей Ф. А. Абрамова (оригиналы фотографий  хранятся в музее), расположенный в Верколе. Они были сделаны фотокорреспондентом Рудольфом Кучеровым в 1976 году. В это время Абрамов только что по­лучил Государственную премию за трилогию «Пряслины». «О Верколе он написал четыре ро­мана, тысячи страниц. Если есть в литературе «Сага о Форсай­тах», то романы Абрамова — это сага о русской крестьянской се­мье Пряслиных», - пишет Алла Белякова - одна из многих журналистов, которые захотели увидеть и открыть для читателей знаменитое Пекашино, где жили все герои Абрамова. Она вместе со своим коллегой посетила Федора Александровича на его родине. С Рудольфом Кучеровым у писателя сразу сложились теплые отношения, он его «принял, звал Рудольфино и всюду таскал за собой…

  У самого писателя дом был всего в две комнатки. Главное украше­ние - вид из окна на бескрайний простор Пинеги, на ее про­тивоположный красноватый бе­рег с развалинами старого монастыря. Дом на угоре - любимое абрамовское место…» (из статьи А. Беляковой).

   

  На живописных этюдах Владимира и Ильи Трещевых, которые побывали в Верколе по приглашению директора музея А. Ф. Абрамовой в сентябре 2009 года, запечатлены эти и другие деревенские виды. Владимир Данилович Трещев с сыном жили в Верколе в течение 10 дней, по приезде были написаны две картины, также представленные на выставке.

  Владимир Трещев – член Союза художников России, участник республиканских и зональных выставок, его любимые жанры – пейзаж и портрет.  Пять лет назад, в феврале 2006 года, в Добролюбовке состоялась его выставка «Очарование привычной простоты», также посвященная юбилею Ф. А. Абрамова. «…Я задыхаюсь от красоты», - говорил писатель. Он считал, что общение с живым – главный резервуар, из которого черпается человечность, а отрыв от земли, от дома, от деревни – основная наша национальная проблема.  Открывать красоту в обыденном, к чему притерся, присмотрелся глаз, - стремление обоих художников - Абрамова и Трещева.

  Работы Владимира Даниловича  хранятся и в музее Федора Абрамова.

   

  «…Старинной дорогой и переправой Веркола связана с ансамблем Веркольского монастыря, который размещается на высоком левом берегу Пинеги. Монастырь доминирует над всем окружающим пространством, являясь своеобразным центром всей излучены реки с ее селениями.

  Веркола - одно из старейших и типичных сел на Пинежье, является примером умелого сочетания природного ландшафта и архитектуры. Окружающая архитектурная и природная среда, нашедшая отражение в абрамовских произведения, создает своеобразный эффект присутствия литературных героев в этой среде, сформировавшей и взрастившей писателя». (Л. Д. Попова, историк и искусствовед).

  Федор Абрамов признавался в любви к род­ной земле, к жизни: «Вся челове­ческая история — только миг в жизни Вселенной. Но как хорош этот миг! Воздух, тишина, красо­та, Веркола моя ненаглядная...».

  90 лет назад он здесь родился, сюда вернулся навсегда. На воспетом им высоком угоре близ вековой лиственницы замкнул­ся круг его земного бытия.